Комната Тсуны ====>

Всю дорогу они шли молча. Гокудера не пылал особым желанием разговаривать с мечником, а Ямамото, наверное, счел лучшим не раздражать вспыльчивого подрывника еще больше. За это время Хаято хотя бы успел немного успокоиться.
- Ну и чего ты так всполошился, идиот? - мысленно спрашивал себя Хранитель Урагана и не находил ответа. - Это ведь могла быть просто случайность...
Впрочем, итальянцу в это почему-то слабо верилось. Он же видел, как Такеши иногда на него смотрит. Как-то не так, как обычно, не так, как все остальные. И вел он себя моментами странно, а на все возмущения подрывника отвечал обезоруживающей улыбкой, терпел обзывательства и иногда рукоприкладство, когда Гокудера был совсем не в духе. Хаято в такие моменты думал, что мечник должен сказать ему спасибо, что получает кулаком, а не динамитом.
Ураган Вонголы понимал, что никогда, естественно, не применит динамит, и что возмущается скорее по въевшейся привычке. Да, поначалу он терпеть не мог Хранителя Дождя, но потом привык к нему, тем более, что они слишком часто оказывались вместе, на тех же миссиях. И его отношение к бывшему бейсболисту медленно, но верно менялось. Что-то было такое в мечнике, что сводило на нет или хотя бы просто успокаивало ураган по имени Хаято Гокудера. Спокойная улыбка, теплые карие глаза, терпение, уживчивый характер... Подрывник осознал, что на Такеши можно положиться, потому что он давно уже не тот бейсбольный придурок, воспринимающий мафию, как игру. Но в то же время мечник итальянца часто раздражал. Хаято не хотел себе признаваться, но это, скорее всего, было потому, что его раздражала его собственная реакция на Ямамото, то, что тому частенько удавалось Гокудеру смутить. Его раздражали его собственные чувства, потому что подрывник осознавал, что все-таки люди, равнодушные к кому-то, ведут себя совсем не так, как он.
От размышлений его отвлек тот простой факт, что они пришли к его дому. Привычно провернув ключи в замках, Хаято открыл дверь и зашел в дом. Ямамото много раз был у него, так что подрывник не сомневался, что тот догадается захлопнуть дверь, чтобы один из замков защелкнулся сам. Не дожидаясь мечника,  Гокудера разулся и поднялся в = комнату. Выгреб из шкафа и из-под кровати стопки журналов.
- Ищем статьи про шинигами и все, что может быть с ними связано, - бросил он вошедшему в комнату Такеши и указал на несколько стопок. - Это твоя часть работы.

- Одному скучно, - сказал присевший рядом Ямамото.
- Я что, неясно вырази...
Гокудера не договорил, потому что мечник практически уткнулся носом ему в волосы. Будь он подростком, Хаято наверняка бы подскочил и заорал на Такеши, а то Хранитель Дождя и вовсе огрести бы мог, но у двадцатипятилетнего итальянца с самообладанием дела обстояли получше. Он лишь слегка вздрогнул от неожиданности  и с каким-то нехорошим спокойствием в голосе поинтересовался:
- Какого хрена ты творишь, придурок?
Глаза в глаза. Полыхающие недовольством зеленые прямо напротив теплых орехово-карих. Гокудера все-таки задал вопрос, назревший еще дома у Десятого, и хотел услышать на него ответ.
- Кажется, пора все-таки все выяснить.
Прикосновение к волосам оказалось все-таки неожиданностью. Хаято вообще не любил, чтобы к нему лишний раз прикасались, не подпускал к себе, держал все-таки некоторое расстояние. Поэтому в тот момент он был слегка растерян и немного смущен, и от этого обычно только еще больше раздражался, скрывая непривычные чувства за грубостью. В этом подрывник мало изменился за десять лет, разве что реакция не была сразу такой бурной.

Ямамото как-то вмиг посерьезнел, он сосредоточенно смотрел на Гокудеру и молчал. Подрывнику было как-то немного не по себе от этого.  Такеши, конечно, здорово изменился за прошедшие десять лет, итальянец знал это, знал, каким опасным и серьезным может быть Хранитель Дождя. Но это в основном на миссиях. В повседневной жизни же Хаято привык к тому, что мечник продолжал прикидываться бейсбольным придурком, несмотря на то, что таковым давно уже не был. Просто у Ямамото был такой характер, ураганник тоже достаточно давно это понял.
А в тот момент Дождь Вонголы был сам на себя не похож.
Подрывник внезапно подумал о том, что же он хочет услышать в ответ. И понял, что ответа на заданный самому себе вопрос он не знает. Увидеть привычную уже улыбку и услышать очередной извинение или то, что это была просто шутка или мимолетное помутнение рассудка?
- Действительно ли это я хочу услышать или что-то другое... Черт, как же все запутано!
Пока Гокудера размышлял, Ямамото просто взял и поцеловал его. Легко, и почти тут же отстранился, но у Хаято от этого по спине мурашки пробежали. Промелькнула мысль, что он, наверное, сейчас выглядит, как идиот - сбитый с толку, растерянный, удивленный и покрасневший. Таким его еще точно никто не видел.
- Устал сдерживать себя, больше не могу... - наконец ответил Такеши, снова посмотрев Урагану прямо в глаза. И Гокудера выпал из непродолжительного ступора. Коктейль из совершенно различных чувств, большинство из которых подрывнику были непривычны, вызвал бурю эмоций. Спокойствие итальянца вмиг куда-то делось, будто и не было его. Впрочем, оно и было мнимым. Он схватил Ямамото за воротник рубашки и с силой встряхнул.
- Что, черт возьми, это значит? Объясни!
Хаято казалось, что он и сам понимал, что происходит, все-таки он был достаточно умен и наблюдателен, но вот в смысле чувств, а уж тем более их осознания и уж тем более признания взрослый мафиози, казалось, так и остался на уровне вздорного подростка. Он не понимал, что испытывает к мечнику, а поэтому всячески отодвигал это на задний план и скрывал за обычным своим поведением. Ямамото оказался в этом смысле более продвинутым. А раз так, то пусть он и объясняет. За свои поступки надо отвечать.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-06-08 22:58:48)

В ответ на взрыв эмоций - привычная улыбка. Она часто сбивала Гокудеру с толку. Он бесился, ругался, а в ответ на все Ямамото только улыбался, и подрывник чувствовал, что продолжать бушевать просто глупо. Правда, иногда это его все же не останавливало. Мечник отнял руки итальянца от воротника, держа их мягко, но сильно. Он всегда был сильнее Хаято, и это тоже в свое время раздражало последнего.
Ну, ну, Гокудера... Это значит, что ты мне нравишься...
Хранитель Дождя говорил тихо и успокаивающе, но Гокудера все равно еле заметно вздрогнул. В зеленых глазах больше не было злости и раздражения, теперь там была только растерянность. Подрывник не знал, как реагировать. Не ожидал такого ответа? Ожидал, наверное, вернее подозревал, видел, что Ямамото относится к нему как-то необычно, но не ожидал, что японец так прямо и легко в этом признается. Впрочем, Такеши всегда был открытым и прямолинейным.
И, что было гораздо сложнее, Хаято не мог разобраться в собственных чувствах. Какое-то время назад он осознал, что чувства, испытываемые им к кареглазому японцу, отличаются от тех, что он испытывал к остальным своим соратникам и друзьям. Даже раздражение, и то отличалось. Когда подрывник понял, что Ямамото раздражает его по большей части из-за вызываемых им чувств, он стал только еще более вспыльчивым, отчасти, чтобы не показывать своих чувств и иногда смущения. За несколько прошедших лет характер у Гокудеры, конечно, стал чуть спокойней, итальянец научился держать себя в руках, но отношения с мечником, по сути, не изменились.
У Хранителя Урагана сейчас было какое-то двойственное состояние. С одной стороны, ему не хотелось так просто сдаваться, все-таки он держался столько лет, списывая все свое раздражение на то, что Такеши такой придурок и все в том же роде. Ему было сложно принять те чувства, которые, едва возникнув, были засунуты в дальний уголок души. А с другой…Он уже так привык к мечнику, к тому, что они часто оказывались напарниками и проводили вместе много времени, что был ли смысл и дальше отрицать то, что Дождь Хаято небезразличен, особенно если тот сделал первый шаг? Да и легкий поцелуй был скорее приятен, затронул что-то где-то там, внутри, только, естественно, подрывник этого не показал.
От размышлений его отвлекло звучание собственного имени.
- Хаято... Только не думай, что я к чему-то тебя принуждаю.
Его руки Ямамото отпустил, и Гокудера тут же скрестил их на груди.
- Еще бы ты меня принуждал, - проворчал подрывник, но голос звучал совершенно беззлобно.
Услышать собственное имя тоже было для Хаято весьма неожиданным. Его так называл только отец, да и то в далеком прошлом, и сестра, с которой они виделись не так часто. Гокудера и Гокудера, он давно уже привык.
- И кто тебе разрешил называть меня по имени? – так же ворчливо поинтересовался он. Наверное, просто чтобы что-то сказать, потому что в голове сейчас мысли крутились, как спятившая карусель.

Ямамото заметил отсутствия злости и агрессии со стороны Гокудеры и нагло этим воспользовался. Усмехнулся, прикоснулся ладонью к щеке, а потом -  снова легонько к губам.
- Совсем обнаглел! – с возмущением подумал про себя Хаято, глядя в слегка затуманенные карие глаза. И действительно, мечник слишком быстро сократил между ними расстояние.
Подрывнику нравились эти прикосновения, от которых разливалось внутри какое-то непривычное тепло. Но они немного пугали и из-за этого и раздражали тоже. Те же смешанные чувства вызывало и осознание того, что он может вот так, в два счета, подпустить к себе того, кого столько лет упорно старался держать на расстоянии. А ведь хотелось подпустить... Как ни крути, немало было в его характере намешано противоположностей.
- Ты против, чтобы я называл тебя по имени, Хаято? – спросил Дождь и, чуть сжав подбородок Гокудеры, снова его поцеловал. Это уже показалось перебором, поэтому итальянец резко дернул головой, освобождаясь из ловких, цепких пальцев.
- Что ты себе позволяешь, черт возьми?! – взорвался он. - Не боишься, что я тебе сейчас динамит в штаны засуну?
Но Ямамото явно не закончил удивлять своего коллегу-Хранителя. Гнев снова сменился замешательством, когда Ураган услышал:
- Я немножко соврал, сказав, что ты мне нравишься...на самом деле ты мне очень нравишься...еще со школы.
- Сегодня явно какой-то необычный день. Пустые, шинигами, теперь вот такие признания этого придурка…
Нет, Хаято подозревал, что Такеши относится к нему как-то необычно, но чтобы так давно…
- И как у него только терпения хватало все это время… - удивился Хаято. Он же прекрасно осознавал, что далеко не подарок, как и его поведение, а Дождь умудрился сохранить к нему такие чувства на протяжении всех десяти прошедших лет. Мечник не переставал его удивлять.
- А признаться с чего-то решил только сейчас? - хмыкнул Гокудера. Он не знал, как вести себя. Не знал, чего сам хочет. Или просто не хотел себе в этом признаваться, не хотел идти наперекор каким-то своим принципам, хотел проявить характер.

-Если бы ты хотел это сделать, то сделал бы это еще в первый раз. И предупреждать бы не стал, - тихо рассмеялся Ямамото в ответ на угрозу подорвать. Замечание было очень правильным, и Гокудере не оставалось ничего другого, кроме как недовольно фыркнуть.
- Один-ноль явно не в мою пользу, - с некоторым недовольством подумал Хаято. Хранитель Дождя за эти десять лет успел хорошо его изучить, понять его характер со всеми его сложностями. А Гокудера продолжал в некоторых ситуациях вести себя так, как будто ему до сих пор пятнадцать. Эта была как раз такой. Он, как и раньше, пытался скрыть смущение и собственные чувства за напускной агрессией. Но Такеши все понимал и явно не думал сдаваться. Ураган, в принципе, и не ожидал другого,  ведь мечник Вонголы был не из тех, кто просто так отступает, просто добивался своего он совсем не так, как вспыльчивый Хаято.
Ямамото подвинулся ближе к нему, и, склонившись к самому уху, прошептал:
- Я ждал, когда твои глаза станут ясными...
От теплого дыхания, коснувшегося уха, по спине, уже в который раз за день, пробежалась стайка мурашек. Гокудера повернулся к Дождю и увидел, что тот улыбался как-то натянуто. Был неуверен, что Хаято поймет и нормально отреагирует? Скорее всего, именно так. Но Гокудера понял. Достаточно долго он видел только Десятого, все остальные были не больше, чем приложением, иногда раздражавшим. Кроме Тсуны для него мало что существовало на свете. Благодарность за то, что тот принял его в Семью, за то, что жизнь обрела смысл, заслоняла от Хаято все остальное, всех остальных и, по большому счету, некоторую часть жизни. Но время шло, Хранитель Урагана привыкал ко всем остальным членам Семьи, учился работать в команде и более менее нормально со всеми общаться. Какие-то комплексы, несомненно, присутствующие у казалось бы такого крутого подрывника, постепенно сгладились, он стал более уверенным в себе, характер выправился. И к боссу Гокудера тоже со временем привык. Прошел этот фанатизм, осталась лишь преданность, желание всегда помочь и защитить. И тогда Хаято все-таки разглядел что-то вокруг себя. И понял, что, сам того не замечая, или просто не желая замечать, привязался к Ямамото. Слишком много было у них общих миссий, слишком много времени они проводили вместе, так или иначе. Хаято привык к этой улыбке, за которой, он теперь знал, может скрываться все, что угодно, вплоть до сильной душевной боли. Эта самая улыбка у повзрослевшего Такеши иногда превращалась в усмешку. Тогда взгляд становился жестким и холодным, а это значило, что ничего хорошего врагам не светит. Он давно перестал быть бейсбольным придурком, если вообще когда-то им действительно был, а не прикидывался, как потом. Гокудера привык к тому, что мечник стерпит его плохое настроение, а то и ненавязчиво, но весьма эффективно вправит мозги. Привык к тому, что на Ямамото можно положиться, ему можно довериться. Как это все переросло в тщательно скрываемую симпатию, Гокудера и сам не знал.
У него было плохо с выражением собственных чувств, он не знал, что ответить. Да и что можно было тут ответить? Естественно, он не собирался рассказывать Дождю все, что чувствовал и чувствует, всю эволюцию своих к нему отношений, еще чего. У Гокудеры всегда было лучше с выражением чувств через действия, поэтому он вместо ответа просто притянул Такеши к себе за воротник рубашки и поцеловал уже сам.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-07-09 01:54:47)

Пальцы Ямамото зарылись в пепельные волосы, а Гокудера отцепился от воротника рубашки мечника и провел рукой по его вечно взъерошенным волосам, приятно пощекотавшим ладонь. В долгом поцелуе были какие-то нотки легкого сумасшествия, мыслей в голове не было в тот момент абсолютно никаких, все существо подрывника сосредоточилось на этом поцелуе, на ощущениях. Оказалось, что не только Ямамото этого ждал, Гокудера тоже. Не десять долгих лет, меньше, но все равно. И когда так усиленно скрываемые чувства вдруг вырвались на свободу, они оказались ураганом, который просто сносил крышу. Под закрытыми веками уже начинали плясать звездочки, когда Такеши прервал поцелуй. Ураган приоткрыл уже тоже слегка затуманенные глаза, вдохнул воздуха, которого ощутимо не хватало, и взглянул в карие глаза мечника. которые были совсем близко. Так близко, как не были еще никогда. Хаято внезапно ощутил какую-то легкость, как будто с души свалился огромный камень. Все недомолвки, все непонимание ситуации, которые так тяготили, внезапно исчезли. Он осознал, что никуда и никогда больше этого придурка от себя не отпустит.
А Ямамото закрыл глаза, и, уткнувшись лбом в лоб Гокудеры, глупо улыбнулся и произнес:
- Спасибо, что разбудил меня.
- Ну и что ты хотел этим сказать? - по привычке чуть ворчливо  поинтересовался Хаято, который действительно не понимал, о чем речь. Голос прозвучал тихо и чуть хрипло.
Руки с плеч Ямамото убирать совершенно не хотелось. А еще хотелось снова целоваться. Освободившиеся чувства требовали выхода, реванша за все то время, что их держали в узде.
- Ведешь себя, как подросток, - мысленно усмехнулся Гокудера. Но ему сейчас, по большому счету, было наплевать. Он наконец-то пришел в согласие со своими чувствами, и ему стало гораздо легче и лучше. Пожалуй, ему, как и Ямамото, никогда так хорошо и спокойно не было.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-07-09 15:34:30)

- Не бери в голову, - ответил Ямамото и прижал Гокудеру к себе. В другой ситуации последний, может, и поупорствовал бы в желании услышать объяснения, но явно не в тот момент.
- Сам когда-нибудь скажет, может быть. А не скажет, я сам спрошу, если не пойму.
Хаято никогда не был к мечнику так близко. А сейчас он чувствовал его руки, которые обнимали одновременно сильно и осторожно, тепло его тела, запах его кожи. От Ямамото пахло туалетной водой и чем-то неуловимым, теплым. Подрывник слышал, как бьется его сердце, почти что в унисон с его собственным. По идее, Ураган должен был такому возмутиться, но совершенно не хотелось. Он чувствовал себя хорошо и спокойно. Удивительная вещь – даже мысль о задании, данном Десятым, отодвинулась куда-то на второй план.
Хаято никогда не предполагал, что все это может разрешиться вот так внезапно и просто. Что Такеши ему скажет, поцелует, а он ответит, подпустит к себе, вместо того, чтобы, как раньше, держать на расстоянии. Но сейчас, когда все получилось так, как получилось, Гокудера был этому рад, хоть этого и не показывал.
- Значит ли это, что ты хочешь быть со мной? – прозвучало в наступившей тишине. Хранитель Дождя чуть отстранился и посмотрел Гокудере в глаза, как-то очень нежно, но в то же время серьезно. Подрывник понимал, по выражению глаз видел, что это очень важно для Ямамото, очень его волнует.
Ураган одновременно и ожидал, и не ожидал этого вопроса. Возможно, просто не сразу. Ему надо было привыкнуть к этой мысли, все обдумать, хотя, конечно, обдумывать было нечего. Их чувства взаимны, что уж тут думать. Просто для до сих пор остававшегося достаточно закрытым Хаято все происходило слишком быстро. Но вопрос был задан, и Гокудера не мог оставить его без ответа, ведь ему было не все равно, что чувствует Такеши.
- Если бы не хотел, я бы не стал тебя целовать. Только это не значит, что наши отношения можно афишировать при всех.
Они все-таки оставались мафиози, членами Семьи, Хранителями. Личная жизнь личной жизнью, а ведь у них еще было очень много обязанностей.
- По крайней мере, не сразу, и не явно. Я думаю, ты сам понимаешь, почему.

-Этого достаточно, Гокудера.
Хаято улыбнулся уголком губ. Он не сомневался, что Ямамото поймет, просто он до сих пор достаточно открыто выражал свои чувства, особенно по отношению к друзьям, и подрывник считал, что лучше на всякий случай это все озвучить.
- Хотя все равно наверняка при своих и в неформальной обстановке периодически будет об этом забывать, - про себя усмехнулся Гокудера. Он тоже успел достаточно хорошо узнать Такеши за эти десять лет, изучить его привычки. Хранитель Дождя в чем-то оставался все тем же мальчишкой, открытым и непосредственным, который мог совершенно спокойно подойти, взъерошить волосы, хлопнуть по плечу или за плечи обнять. Это было для него нормально, не то, что для закрытого Урагана. Впрочем, он не сомневался, что если Ямамото и на какое-то время забудет об этой просьбе на людях, ничего выходящего за рамки дружеских жестов не будет. Все-таки во многом мечник здорово повзрослел и посерьезнел, как, впрочем, и все Хранители Десятого Вонголы.
Но размышления об этом почти сразу же вылетели из головы Хаято, потому что  Дождь снова зарылся пальцами в его волосы и продолжил целовать. Ямамото плавно перешел на шею, одновременно забравшись руками под рубашку. От новых ощущений по всему телу пробежались мурашки, внутри словно прошлась теплая волна, заставившая вздрогнуть и вздохнуть чуть громче обычного. Руки у Такеши теплые и сильные, кожа жесткая и чуть шершавая, сказывается многолетняя практика сначала с битой, а потом и с мечом. Пальцы чуть царапали кожу на животе, заставляя прошедшееся волной тепло сконцентрироваться там в комочек. А целовал мечник с каждым мгновением все более требовательно. И все это заставляло Гокудеру таять. Он на секунду испугался своей слабости и того, что позволяет Ямамото и, разомкнув объятия, несильно уперся ладонями в плечи мечнику, но тут же обнял снова, притягивая к себе, одной рукой сжимая плечо Такеши, а другой холодя кожу чуть выше ворота рубашки, а потом зарываясь пальцами в непослушный ежик темных волос.
- Я так долго этого ждал, Хаято.
Ураган мимолетом отметил, что ему все-таки нравится, когда Ямамото называет его по имени. Он понимал, что ситуация выходит из-под контроля, если уже не вышла, но ему было на это в тот момент наплевать.
- Назовешь меня на людях по имени, получишь, Такеши, - усмехнулся Гокудера. Он на самом деле не был против того, чтобы Ямамото называл его по имени, просто пока не при всех. Не все же сразу.
Он не знал, что нужно отвечать на те слова, что сказал ему Дождь, и надо ли было что-то отвечать. Помимо воли вырвалось, как всегда, что-то ворчливое. А вот имя мечника произнеслось как-то совершенно само собой. Было ощущение, словно в один момент рухнули все преграды. Конечно, Хаято не станет кем-то другим, он так и останется вспыльчивым и возмущающимся, но что-то все равно начало меняться, уже изменилось, где-то внутри. Ураган не сомневался, что Ямамото знал, что его грубоватая манера разговора – такая же привычка, как и курение, и что чувствовать подрывник может совсем другое, только выражает это по-своему.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-07-16 01:25:05)

Гокудера понимающе улыбнулся уголком губ. Конечно, он будет возмущаться, если мечник назовет его по имени на людях, но это будет уже скорее просто по привычке. Он хорошо знал Ямамото и понимал, что обещать он в силу своего характера этого не мог. Такеши принимал Урагана таким, каким он был, вспыльчивым и с непростым характером. Последний же, в свою очередь, тоже принимал Хранителя Дождя таким, какой он есть, пусть периодически и возмущался по этому поводу.
- И я бы хотел, чтобы ты почаще называл меня по имени, мне это жутко нравится.
Итальянец согласно кивнул. Он не видел смысла упираться и вредничать, не маленький все-таки уже. И… почему бы не сделать приятное тому, кто тебе небезразличен? Ведь называть мечника по имени совсем не сложно, пусть пока и только наедине. Когда Гокудера слышал, как Дождь произносит его имя, и наоборот, он чувствовал, что все становилось как-то по-домашнему тепло и легко.
- Я же тебе не девчонка, - фыркнул подрывник, когда Ямамото, ласково улыбнувшись, провел тыльной стороной ладони по его щеке. Он был независим и с детства не привычен к ласке, поэтому считал частые проявления нежности лишними. С другой стороны, он не мог сказать, чтобы это ему не нравилось. Нравилось, просто было все еще непривычно. И Гокудера знал, что Такеши будет отшучиваться, улыбаться, но продолжит вести себя так же. Их обоих не переделаешь.
Хранитель Урагана еле подавил разочарованный вздох, когда Ямамото высвободился из его объятий и приступил к выполнению забытого на время задания, устроив голову у Гокудеры на коленях. Без этих словно обжигающих тепла и близости стало как-то неожиданно пусто.
- За несколько минут потерять голову и подпустить к себе так близко. Кажется, я пропал. Что же ты со мной делаешь, бейсбольный придурок? – подумал Хаято.
- Совсем обнаглел, - беззлобно проворчал Ураган, чуть улыбнувшись. Несколько секунд задумчиво смотрел на листающего журнал Такеши и легко взъерошил тому волосы. Потом сам взял наугад журнал, прислонился спиной к кровати и тоже принялся искать нужную информацию. Что бы между ними ни произошло, а выполнять приказ Десятого надо, Хаято не мог подвести босса.

Гокудера сосредоточенно листал журналы в поисках информации. Он когда-то  прочитал их все вдоль и поперек, поэтому ему достаточно было лишь беглого взгляда на краткое оглавление, чтобы понять, подходит этот номер, или же нет. Один журнал уже был отложен. Хаято не очень понимал, зачем Десятому информация из журналов, когда сама шинигами, вроде как вполне настроенная на общение, может рассказать больше, но приказ есть приказ.
- В любом случае, информация, пусть и дублирующая, не помешает. Надо будет потом поговорить с этой шинигами, или попросить Десятого рассказать то, что рассказала она в наше отсутствие. Интересно все-таки узнать, как они живут на самом деле, и какая часть из мифов и легенд правда, а какая - нет.
К двадцати пяти годам пылкий интерес Урагана ко всему неизведанному поугас, хватало других проблем, но интерес остался, тем более, когда оно, это неизведанное, вдруг оказывается рядом.
Десять минут прошли в молчании и тишине, только еле слышно шуршали страницы. Хаято, который периодически бросал украдкой взгляд на Ямамото, видел, что тому откровенно скучно. Мечник вяло листал журналы и больше посматривал на самого Гокудеру. Сам подрывник, естественно, старался сделать так, чтобы Такеши не замечал, что он тоже не него смотрит. Глупая привычка, оставшаяся с тех только что закончившихся времен, когда Хранитель Урагана старательно гнал от себя чувства и старательно их скрывал. Сейчас он смотрел на мечника словно другими глазами. Замечал, как забавно тот хмурится, поглядывая на гору журналов, как еле подавляет зевоту, потому что ему явно скучно, как чуть улыбался, когда смотрел на Хаято. Взгляд невольно останавливался на тонком шраме на подбородке. Гокудера помнил, как ему тогда внезапно захотелось прибить этого патлатого варийца, который сделал Дождю Вонголы такой «подарок». А сейчас ему просто хотелось осторожно провести по шраму пальцами, но он сдерживался, говоря себе, что не время, что им надо еще просмотреть оставшиеся журналы…
- Эй! Я говорил тебе, что ты прекрасен?
Ямамото внезапно развернулся, уткнулся лицом Гокудере в живот и обнял за талию, снова забравшись руками под рубашку. Тепло вместе с мурашками снова разбежались по телу,  а журнал, который Гокудера держал в руке, был тут же забыт.
- Яма… Такеши, т-ты что делаешь?! И говоришь тоже? У тебя от избытка информации крыша поехала?
Хаято такого не ожидал, и мечнику удалось его смутить. А смущенный Ураган начинал ершиться еще больше, чтобы свое смущение скрыть. Он отвесил Ямамото легкий подзатыльник и попытался вернуться к чтению, но не вышло и журнал пришлось отложить. Ему еще никто никогда такого не говорил. Такеши вообще умудрился много в чем оказаться первым. Первым, кого Гокудера подпустил к себе так близко, первым, кому он позволил себя поцеловать, первым, к кому самого ураганника действительно тянуло, к кому он испытывал чувства, которые уже совсем нельзя было назвать дружбой.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-07-22 03:09:10)

- Я серьезно, Хаято, - рассмеялся Ямамото, устраиваясь поудобней. Гокудера только фыркнул в ответ. Он и не думал, что мечник шутит или говорит просто так, знал, что тот со всей присущей ему до сих пор открытостью с легкостью говорит о том, что чувствует.
- Полная противоположность мне самому.
Урагану вдруг подумалось, что для него тоже все началось тогда, десять лет назад, когда они впервые встретились, просто симпатия медленно перерастала из раздражения. От ненависти до любви, как известно, один шаг. Нет, темпераментный итальянец не ненавидел тогда Такеши, но улыбчивый бейсбольный придурок здорово его раздражал. И из-за этого глупого соперничества за место Правой руки, и потому, что тот реагировал на агрессию Хаято улыбкой. Подрывник достаточно быстро понял, что Хранитель Дождя вовсе не так прост, как кажется или хочет казаться, что он интересен, просто Гокудера не желал это признавать и показывать.
Ураган и Дождь, разрушение и успокоение, закрытый грубый итальянец и открытый улыбчивый японец, они были совершенно разными. Противоположности, как тоже известно, притягиваются. Возможно, Ямамото так раздражал и одновременно был так интересен именно потому, что он был другим, совсем не таким, как Гокудера.
Но как бушующая буря и ливень всегда приходят вместе, они, какими бы ни были разными, умудрились сработаться и стать хорошей командой. И Хаято уже совершенно по-другому смотрел на Ямамото, но раздражался от этого только еще больше, не желая признавать, что тот умудрился-таки хоть как-то приручить дикого кота по имени Гокудера Хаято. Если бы не бешеная гордость последнего, все могло бы встать на свои места гораздо раньше. Но как вышло, так и вышло, и Хранитель Урагана был рад, что упрямый мечник не сдался и все-таки добился своего. Потому что Гокудера сам хорошо понимал, что это такое, каждый день сталкиваться нос к ному, но скрывать настоящие чувства за показным равнодушием или раздражением. Кажется, он начал понимать, что имел в виду Такеши, когда благодарил за то, что подрывник его "разбудил".
Но все мысли вылетели из головы, когда Хаято оказался прижатым к полу, а Ямамото нависал над ним, удерживая за руки. Пару секунд в момент покрасневший подрывник ошалело смотрел на мечника, и только хотел вырвать руки из захвата, как Такеши отпустил сам.
- Все-то он, блин, понимает и чувствует, - недовольно подумал смущенный Ураган.
- А еще ты чертовски здорово пахнешь... Очень вкусно..., - добавил Дождь, упираясь руками в пол и склоняясь к самому лицу Гокудеры. Мечник мог не волноваться, тот не обратил никакого внимания на возбуждение Ямамото, потому что сам не сильно успешно боролся со своим собственным, которое тоже упорно концентрировалось ниже пояса. Да и будешь тут обращать на что-то еще внимание, когда теплое дыхание Такеши касается щеки, карие глаза Хранителя Дождя чуть прикрыты, губа закушена, и от него не менее одуряюще пахнет. Если от Хаято пахло порохом, сигаретным дымом и терпкой туалетной водой с горчинкой, то от Ямамото – свежестью его парфюма, а еще одновременно холодной сталью и чем-то неуловимо теплым. Подрывнику почему-то казалось, что так пахнет чуть загорелая кожа мечника.
С таким характером, как у Гокудеры, ему бы сейчас  Дождю коленом заехать за такое, или  оттолкнуть, сесть снова нормально, но отталкивать не хотелось. Сердце билось сильно и учащенно, тело, в данном случае, нога, слушаться не желало, даже выдох сам по себе уже получился каким-то хриплым.
Еще минут пять назад Хаято и подумать не мог, что у него так снесет крышу. Но долго и усиленно сдерживаемые чувства брали свое. Ураган обнял мечника за шею, притягивая еще ближе.

Мечник удивленно выдохнул его имя.
- Что, не ожидал, - хотел поинтересоваться Гокудера, но слова застряли где-то в горле. Ямамото целовал страстно и сильно, совсем не так, как пару минут назад. Руки, обнимающие его, дрогнули и зарылись в темные волосы.
Реакция Такеши было совершенно нормальной - Ураган не оттолкнул, а значит, не против. Это послужило своего рода зеленым светом, что мечник может не сдерживаться дальше.
Поцелуи не смогли отвлечь Хаято от того факта, что ремень оказался расстегнутым, штаны тоже, а рука Хранителя Дождя оказалась внутри. Не ожидавший этого подрывник не смог подавить тихий стон, а тело предательски выгнулось навстречу прикосновениям.
И тут ему словно холодной воды в лицо плеснули. Они зашли слишком далеко, едва признавшись друг другу в своих чувствах. И оба были готовы зайти еще дальше. Ураган чувствовал, что еще немного, и он просто не сможет уже затормозить. Хаято осознавал, что он всего этого хочет, но не так сразу же. Возможно, он был на самом деле просто еще не готов, раз более активные действия Ямамото так его отрезвили.
Гокудера разомкнул объятия, чуть оттолкнул мечника, вывернулся из-под него и сел, стараясь выровнять дыхание.
- Ты что творишь?!
- Дурак, - обругал он себя. – Сам спровоцировал, а теперь…
Подрывник понимал, что его вина тут есть, и ее процентов пятьдесят, если не больше, поэтому виновато отвел глаза, уставившись в пол. Он слишком быстро таял в объятиях Такеши, слишком быстро терял голову, и это немного пугало. Гокудере надо было просто немного попривыкнуть. А еще, как бы он ни был в тот момент возбужден, он понимал, что не хочет торопиться, не хочет скомкать все и сразу.

Отредактировано Hayato Gokudera (2010-07-31 02:46:26)

Голос Ямамото, снова назвавший по фамилии, звучал глухо и сдавленно. Гокудера поднял на него взгляд. В глазах Хранителя Дождя смешивались паника и боль, а улыбка была настолько вымученной, что у подрывника что-то защемило внутри.
- Черт, какой же я идиот, сам притянул и сам оттолкнул…
Столько лет подрывник отталкивал и Такеши, и свои собственные чувства, и как-то справлялся, но сейчас, когда посмотрел в глаза мечнику, ему стало по-настоящему плохо и… страшно. Оттого, что Дождь его, возможно, неправильно понял.
- А как это еще можно понять, идиот? – снова мысленно обругал себя Ураган.
Оттого, что все могло рухнуть сейчас, едва начавшись. Оттого, что он сделал больно человеку, которому он действительно был небезразличен, а даже больше, и к которому сам Гокудера испытывал те же чувства. Он понял, что до ужаса боится, не хочет потерять мечника, не хочет лишиться той частички собственного «пазла», которой ему так не хватало, без которой внутри было как-то пусто. Понял, что больше не сможет видеть Ямамото и понимать, что он не его, не сможет вернуться в то состояние, в котором они пребывали до этого дня. Нет, сможет, конечно, никуда не денется, но тогда все просто превратится в пытку.
И Хаято не хотел видеть мечника таким, как в тот момент. Никогда больше. Пусть в карих глазах пляшут теплые смешинки, пусть они отражают холод стали, пусть будут затуманенными нахлынувшими чувствами, но только не такими пустыми.
Ураган порывисто схватил Такеши за руку, как будто тот уже собрался уходить. Сильно сжал, а потом уткнулся носом Дождю в плечо.
- Тебе не за что извиняться, - тихо ответил Гокудера, не отпуская ладонь Ямамото. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
Ураган замолчал и так и остался сидеть, уткнувшись мечнику в плечо, не зная, как все объяснить. Для него, непривыкшего к выражению собственных чувств, это было очень тяжело. Раньше он всегда мог накричать, скрывая свою растерянность, но сейчас понимал, что если Дождь уйдет, то все это уже может не вернуться, а он не хотел этого.